Код Атлантиды - Страница 138

138

– Тогда почему бы тебе не пройти сюда?

Балджер нахмурился.

Скотт улыбнулся.

– Не можешь, да? Ты физически не в состоянии пройти через ворота. В этом-то и кроется самый большой изъян големов. Вы воспринимаете приказы слишком буквально. Вас создали как стражей, поставили задачу охранять священную территорию и препятствовать проникновению чужаков. Но теперь мы внутри, и ваша миссия завершена. Вы не справились и должны быть деактивированы. Боишься умереть?

Балджер направил пистолет на ученого.

– Кто же не боится?

– Для того чтобы вас деактивировать, – продолжал Скотт, – мне нужно перевести то слово, что у вас на лбу. Перевести его на язык, понятный телу.

– Невозможно.

Скотт поднял свой мини-компьютер.

– А вот и возможно. Я уже расшифровал один из шестидесяти базовых языков. – Балджер насторожился. – Но чтобы определить, что именно написано у тебя на лбу, Джек, мне не надо даже заглядывать в записи.

– Что вы собираетесь делать, док? – негромко спросил Гэнт.

– В шумерском языке «уш» и «нам-уш» означают «смерть». А «нанам» переводится как «истина».

Балджер снисходительно усмехнулся.

Скотт тоже ухмыльнулся в ответ и продолжил:

– Однако «уг» означает также «смерть». Во множественном числе это слово принимает форму «мару», производное от «хамту», имеющего значение «повторенный». «Зи» или «зид» также переводится как «смерть». Но при этом может переводиться и как «истина».

Лицо Балджера потемнело.

– Вспомни легенду о фениксе, умирающем и возрождающемся. В смерти воскрешение, повторение, редупликация. В истине – вера. Если соединить два этих слова, Джек, то получится – «зихамту».

Произнося последнее слово, Скотт знал, что акустическое устройство сработает. Как знал и то, что Балджер выстрелит. Сам голем мог и не проникнуть за ворота, а как насчет пули?

В тот же миг, когда Балджер выстрелил, из звукового прибора в руке лингвиста вырвалась видимая ударная волна. Оба – и человек, и голем – прыгнули в сторону, и тогда же волна нашла цель, ударив в нанодвойника Янь Нинь.

Голем содрогнулся в конвульсиях, как будто сунул палец в электрическую розетку. На миг взгляд кристаллического создания встретился с взглядом ученого, а потом произошло то, что, как гласит миф, случилось с его предшественником: существо распалось, исчезло в густом, тяжелом облаке пыли. Миллиарды наночастиц превратились в туман, как только связь между ними оборвалась.

Прочие големы отступили от ворот, которые наконец захлопнулись с оглушающим грохотом.

Люди все еще с недоверием смотрели на двери. Они были спасены.

– Как вы угадали? – заорал Гэнт, хватая Скотта за воротник и тряся так, словно намеревался вытряхнуть из него душу.

Лингвист захрипел от боли и, скрипнув зубами, схватился за раненую ногу.

– Я не угадывал, – запротестовал он. – Я знал.

– Знал! Черта с два! Вы должны были перевести то, что написано у них на лбу, а не угадывать! Вы едва не погубили всех нас!

– Успокойтесь, приятель, – вмешался Мейтсон. – Все получилось, нам ничто не угрожает.

– Компьютер мне просто был не нужен, – добавил Скотт, убирая руку с ноги. На пальцах осталась кровь. – Черт, похоже, рана открылась…

Новэмбер поспешила на помощь лингвисту, тогда как другие занялись Сарой и ее раной в плече.

– Ух!

Скотт моргнул от боли, когда пальцы девушки нащупали что-то под кожей.

– Ваша старая рана в порядке, доктор Скотт, она не открылась. Просто он вас подстрелил.

– Попал в то же место?

– Боюсь, что да. И на мой взгляд, сделал это намеренно.

– Я не смогу ходить.

– Я заставлю вас ходить, – пообещал Гэнт. – В следующий раз будете внимательнее. Надо же было думать, какой язык понимают эти твари.

– Все зависит от языка, – сказал Скотт, пытаясь сесть. – Что бы вы делали, если бы они понимали только язык тела?

Гэнт сделал неприличный жест.

Ученый посмотрел на возносящиеся вверх величественные стены, испещренные символами, непрерывная спираль которых покрывала каждый квадратный дюйм необъятной площади.

– Не позволяйте никому, кроме математиков, читать мои труды, – пробормотал он.

– Глубокомысленное замечание.

– Не мое – Леонардо да Винчи. Он пользовался языком цифр. – Скотт взглянул на майора. – Дело не в этом языке. И вообще не в каком-либо языке в общепринятом смысле слова. Я говорю о языке мифологии, религии и суеверий. Все дело в фольклоре, в расшифровке мифов, легенд, сказаний, которые передаются из поколения в поколение на протяжении тысяч лет. Все это надо собрать вместе, а потом выбрать общие факторы.

Майор закатил глаза.

– Он бредит. Заштопайте его поскорее, пока я не дал ему тумака.

– Общий фактор, например, упоминание льва, – продолжал Скотт, но Гэнт уже не слушал. – В своей четвертой инкарнации индуистский бог Вишну принял облик человека-льва.

– Ну и что?

– Сфинкс тоже имел форму льва, и оба символа ассоциировались с эпохой Льва. Эти две культуры едва соприкасались, и тем не менее в их мифах много общего. В южноамериканских мифах тоже есть сходство с индийскими. Почему?

– Почему с индийскими?

– Нет! – раздраженно бросил Скотт. – Почему сходство? – Теперь к нему прислушивались и другие. – К размышлениям меня подтолкнул Джон, когда сказал, что при вращении Земли ее ось смещается и это явление называется прецессией. Тогда-то я и вспомнил об одной любопытной детали, которую, насколько мне известно, никто так и не смог объяснить удовлетворительно. Почему зодиакальные эпохи, в которых мы живем, имеют такое поразительное сходство с доминирующими в наше время религиями?

138