Код Атлантиды - Страница 81

– О чем вы толкуете? – поинтересовалась Ребекка.

Все, как по команде, взглянули на нее.

Хаккетт чуть наклонил в ее сторону голову и бесстрастно произнес:

– Может, продолжите заниматься прерванными делами? Я зайду к вам буквально через минуту.

Ребекка пробормотала слова извинения и удалилась. Хаккетт поднял руку.

– Успокойся, Боб. Связаны ли друг с другом эти места – физически либо как-то иначе, – мы не знаем. Но продвигаться к истине должны, полагаясь на науку. С общими рассуждениями далеко не уедешь.

Пирс потер лоб и содрогнулся, будто от холода.

– Возможно… Простите, я слишком устал…

– Неудивительно. На то, чем ты только что занимался, наверное, тратится уйма сил.

Пирс покачнулся и, когда Новэмбер взяла его под руку и усадила на ближайший стул, даже не попытался сопротивляться.

– Но несмотря ни на что, – пробормотал он, – Солнце – живое, дышащее существо. Просто на то, чтобы произнести единственное слово, не говоря уже о целом предложении, у него уходит четыре миллиона лет. По космическим меркам наша с вами жизнь длится всего мгновение. Мы по-другому воспринимаем реальность…

Хаккетт, на цыпочках продвигаясь к двери, посмотрел на Новэмбер.

– Сварите-ка ему кофейку, – шепотом посоветовал он. – И положите побольше сахара.

– Это Тед! – провозгласила Ребекка, представляя всех друг другу. – Тед, это Сара и Джон. Тед – специалист по биологии моря. Изучает медуз.

– Ух ты! – воскликнула Сара, улыбаясь. – Должно быть, Ужасно интересные животные.

– По сути, это не животные, – заметил Тед ледяным тоном. – А планктонные морские организмы. Протоплазма. – У Теда были длинные жирные волосы, он носил сандалии. И с первого мгновения производил впечатление человека, не умеющего следить за собой. Кроме того, ему, видимо, и в голову не приходило, что так продолжительно и сердито смотреть человеку в глаза – не совсем прилично, поэтому разговаривать с ним было весьма неловко. – Некоторые из них вообще не отдельные существа, а целый коллектив, который работает, живет и охотится совместно в форме желеобразного образования, то есть, как мы называем, медузы.

– Ага, – ответила Сара, надеясь, что Тед поймет: теперь ей все ясно.

– Тед немного не в духе, я права, Тед? – произнесла Ребекка, пытаясь скрасить холодность коллеги.

Остальные биологи вообще держались в стороне. У всех были длинные волосы, покрытые щетиной подбородки, каждого намного больше интересовали споры в стеклянных колбах, нежели лазутчики из соседней лаборатории.

– Мы когда-то тоже изучали С-60, – мягко и довольно громко сказала Ребекка, подавая сигнал сотоварищам: опасаться нечего, все в порядке. Она подошла к компьютеру и ввела команду «Переслать». – Процесс пошел.

– Спасибо, – ответил Хаккетт несколько снисходительно, может, из подсознательного желания покрасоваться перед Сарой. – А… гм… Вы сказали, что тоже изучали С-60? Но вы ведь микробиолог, вам-то это зачем понадобилось?

– Фуллерены, – охотно начала объяснять Ребекка, – в состоянии посеять жизнь повсюду в космосе. Вы разве не знаете?

С губ Сары слетел вздох.

– Нет, – сказала она, вспоминая руку в туннеле и ежась.

– О-о-о, – нараспев произнесла Ребекка, наблюдая за цифрами наэкране. – Углерод – элемент необыкновенный. А С-60 – воистину поразительная молекула.

– Верно, – согласился Хаккетт. – Он есть и в чернилах, которыми мы пишем, и в нас самих. Может быть газом и присутствовать в человеческом мозге, то есть участвовать в осмыслении самого себя.

– Что кажется особенно удивительным, когда задумываешься о том, насколько углерод ординарен, – добавила Ребекка. – Он входит в состав сотен тысяч соединений.

– Но почему именно углерод-60 в состоянии посеять в космосе жизнь? – спросила Сара.

– Потому что его молекула имеет форму футбольного мяча, – ответила Ребекка с таким видом, будто Саре давно следовало об этом знать.

Та покачала головой.

– Не понимаю…

– На Земле существует три разновидности углерода, – сказала Ребекка. – Какой из них поспособствовал развитию человека? Графит слишком хрупкий. На поверхности алмаза водородный монослой. А сажа, хоть в ней и нет примесей, не имеет формы. С чего же тогда зародилась жизнь? Ответ один: с какого-то иного углеродного соединения. Беспримесного, но в то же время достаточно прочного. С-60 именно такой.

– У вас есть доказательства? – спросила Сара недоверчиво. Недоверчиво, потому что боялась ответа. Боялась, потому как уже этот ответ видела.

– Двадцать лет назад Ципурский и Бусек обнаружили природные фуллерены С-60 и С-70 в шунгитах, – сообщила Ребекка.

Хаккетт изумленно повел бровью.

– Это докембрийский камень, порода, содержащая скрытокристаллический углерод, – пояснила Сара. – Существовал и шестьдесят пять миллионов лет назад, в ту пору, когда вымерли динозавры.

– Совершенно верно, – подтвердила Ребекка. – Вот мы и отправили кое-кого из наших ребят в Институт Макса Планка. Они заставили углерод-60 врезаться в твердую поверхность на скорости семнадцать тысяч миль в час, как если бы он прилетел на астероиде. И что вы думаете? С-60 отскочил от препятствия. Не разрушился, не видоизменился! Уцелел.

– Что же появилось сначала? – протянул Хаккетт задумчиво. – Курица или яйцо углерода-60?

Ребекка оглядела его с ног до головы, как будто внезапно Увидела в новом свете.

– Забавная шутка, – сказала она, усмехаясь. – Знаете, почему я приняла ваши данные за биологические? Потому что в них просматривается симметрия, очень похожая на симметрию Жизненных форм. Потом до меня дошло, что речь об углероде, и я все поняла.