Код Атлантиды - Страница 77

Наделенный способностью единственно силой мысли увидеть любое сооружение на расстоянии и с удивительной точностью дать его описание.

16.16

Боб Пирс стоял босыми ногами на снегу и смотрел по сторонам.

– Что ты видишь?

Рядом не было ни души. Пирс прижимал к уху сотовый телефон. Отвечая на вопрос, он смотрел на ступни и шевелил пальцами:

– Снег. Лед. Здесь безумно холодно.

– Что с базой? – продолжал расспрашивать Гэнт.

Пирс вскинул голову.

Прямо перед ним, буквально в нескольких дюймах, на гнезде пулемета лежали обуглившиеся останки китайского солдата. Искаженное лицо схватило морозом. Черные затылок, спина, задние части ног потеряли человеческие формы, будто изуродованные каким-то взрывом.

Груда обломков еще дымилась. Мачтовая буровая вышка лежала на раздавленной передвижной кабине. Вот что осталось от базы «Чжун Чанг».

– Все уничтожено, – доложил Пирс.

Потемневшие обломки устилали снег, будто черный перец – картофельное пюре на тарелке. Пирс разглядел человеческую руку, все еще сжимавшую патронную ленту. Половину туловища. Трепещущую на ветру поздравительную открытку.

– Пройти в глубь базы сможешь?

– Попробую. Только бы не наступить на одну из этих… гм… штуковин…

Пирс осторожно зашагал мимо кусков опаленной и замороженной человеческой плоти. Желудок затрясло и закрутило. Чем дальше он продвигался, тем запах гари и смерти становился несноснее, тем труднее и мучительнее было дышать.

– Я знаю, как выглядит Атлантида, – заявил Хаккетт, положил ноги на стол и принялся просматривать какие-то бумаги.

– Что это? – поинтересовался Скотт.

– Записи, сделанные во время «путешествий» Боба.

Они собрались в исследовательской лаборатории «Полярной звезды», чтобы проследить за Бобом по видеосвязи. Скотт придвинул стул и сел рядом с Мейтсоном. Хаккетт, расположившийся напротив, протянул Скотту несколько листов, тот раздал по одному остальным.

Сара внимательно наблюдала за Мейтсоном. Тот осмотрительно подключил соединительный провод сначала к небольшому устройству в пластмассовом корпусе, потом к компьютерной рабочей станции, прикрепленной к столу.

– Думаешь, сумеешь разобраться с этим прибором?

– Само собой, сумею, – ответил Мейтсон. – Я его разработал. – Он с отвращением смахнул со стола осыпавшиеся с устройства темные хлопья. – А это что такое?

– Кровь, – догадалась Сара. – Засохшая кровь Эрика Клемменса. И почему они не отчистили от нее все, что нашли?

– О боже… – пробормотал Мейтсон, кривясь от приступа тошноты. А он было хотел откусить заусенец.

– Немыслимо! – воскликнул Скотт, начиная читать вторую страницу.

– Почему это? Потому что не вписывается в твое представление о жизни? – ухмыльнулся Хаккетт.

Мейтсон повернулся и щелкнул расположенным у него за спиной выключателем. Послышалось приглушенное гудение, замигал единственный светоизлучающий диод – прибор работал. Введя команду «переслать в рабочий компьютер», Мейтсон воскликнул:

– Отлично! Сейчас все собранные в Гизе данные загрузятся в нашу машину.

Он вздохнул, весьма довольный собой.

– Глупо, – продолжал о своем Скотт, – утверждать, мол, ты знаешь наверняка, что где-нибудь в удаленном месте происходит то-то и то-то, если оно тебе всего лишь примерещилось.

– Боб направляет энергию в определенное русло, – сказал Хаккетт. – Мы ведь видим, как он это делает.

– Джон, – не сдавался Скотт, – ты же ученый. Да как ты-то соглашаешься верить в эту чушь?

– Ричард, законы квантовой механики мы по сей день понимаем не до конца, однако на сто процентов уверены, что без них не заработает телеэкран. Никто из нас не имеет ни малейшего представления о том, согласно какой теории протекает наша каждодневная жизнь, но мы убеждены в том, что существует вселенная. «Небытия» нет. Если выкачать воздух из этой пластмассовой коробочки, выключить весь свет, частицы продолжат откуда-то появляться, понимаешь? Я знаю, что ты сидишь именно там. Задницей на стуле. И что мы плывем по океану. Но где, как ты думаешь, наше прошлое?

– Где прошлое?

Сара заинтересовалась.

– Ого! Любопытный вопрос.

– Ответь же, Ричард, – настойчиво потребовал Хаккетт.

Скотт с минуту размышлял и не вполне уверенно ответил:

– Прошлое в двух милях отсюда, прячется подо льдом. В Антарктике.

Он откинулся на спинку стула, сознавая, что практически не ответил на вопрос.

– Ладно, – продолжил мучить Хаккетт. – Скажи, сколько километров между добром и злом?

Скотт промолчал.

– Вполне вероятно, человеческий организм в состоянии улавливать то, что постичь мы еще не в силах. Потому что, к примеру, недостаточно развиты. Не исключено, что очень скоро у нас разовьется еще один орган чувств. Я спрашиваю у тебя: где прошлое, и ты в тупике, потому как не привык к таким вопросам. Хоть с точки зрения лингвистики он совершенно обыкновенный. – Скотт нехотя кивнул. – Может, к таланту Боба стоит всего-навсего подобрать нужные вопросы.

– По-твоему, он более развит, чем мы? – спросил Скотт.

Хаккетт не успел ответить.

– Ш-ш-ш! – возмутилась Новэмбер. – Из-за вас я не слышу, что говорит Боб!

Скотт повернул голову.

– Конечно, он может и ошибаться. Но другого способа узнать хоть что-нибудь об Антарктике у нас сейчас нет, – горячо произнесла Новэмбер.

– Мы люди науки, Новэмбер, – жестко ответил Скотт. – И не должны позволять вешать нам на уши лапшу.

Новэмбер, не добавив ни слова, вновь сосредоточила внимание на экране. Боб Пирс расположился в помещении, обставленном столом и стульями. Фимиамов, магических шаров или «музыкальных подвесок» вокруг не было. Сквозь опущенные веки он смотрел на зажженные впереди лампы. Выглядела сцена весьма странно.